Анекдоты про Дюймовочку
На конкурсе «Дюймовочка 2004» победила участница с параметрами 0,9-0,6-0,9 см.
Анекдот про дюймовочку
Муж и жена сидят в кафе. — Дорогой, почему ты так мало ешь? — Ты сам сказал, что я как дюймовочка. — Да. Но ты пуст, как лошадь.
— И у меня есть муж — ну, только дюймовочка! Здорово! Это пять зерен на обед, пять на ужин. Молодец! Что такое 5 зерен. Постный борщ на обед, кастрюля на ужин. — Что такое Дюймовочка?! — Такая дерьмовая дюймовочка!
Мышь зимой вылезает из норы, смотрит — есть сантиметр и заворачивается в листик. Она пожалела мышку, зашла в теплую норку и дала удавку. Дюймовочка съедает половину соски и говорит (тонким голосом): — Спасибо, теперь я поела и согрелась. Мышь: — Да, ну, кое-что осталось. Я едва закончил с большим пальцем и (хриплым голосом): — Ну, теперь я встал и вспотел!
Утром наши люди штурмуют фургоны. Каждый хочет стать первым. Это похоже на стадо диких обезьян, пробирающихся за последним бананом. Но опять же, некоторые женщины участвовали в нападении. Особо ретивые лезли в «большой палец» при весе столько-то фунтов на 120. Расталкивая всех в разные стороны, она кричала: «Мужчины совсем обнаглели — никогда не пропустят женщин, рептилии!» Наконец она вошла. Остальные вошли. Еще одно место оставалось свободным, я вошел последним. Повернувшись к ней, я спросил: «Майор, так какие сволочи-мужики помешали тебе подняться, дай палец, чтобы тебе было стыдно!». От этого звука я попала в фургон тетушек, которые «колотились» от смеха. Дама сморщилась, отвернулась к окну, тихо пыхтя, как паровоз на пределе своих возможностей. Ну, а для остальных этот маленький инцидент стал темой для обсуждения.
Да, он потратил напрасные слова…
Дима о взаимной любви мне говорил, да, он зря потратил слова: я не «дюймовочка», я буду любить Вовочку! Скоро я буду, мама, не так ли…
Я учу 3-летнюю дочь рисованию, хожу в кукольный театр на «Дюймовочку». Дюймовочка — замерзшая, голодная ест зерно. Дочь через всю комнату сочувственно-возмущенным голосом: «Ну, зачем зерно, дай ей картошку!».
Чужие жены похожи на груши: Карман! Дюймовочка! Дюшес! — Ну-ка, возьми, если хочешь есть, — шепчет тебе демон. И ты бежишь. И будете рвать счастливые в своем саду, потому что там не груша, а в это время ваша слива, дрожащая и поедающая соседа.
Вчера приезжала внучка (3 года). Поздним вечером они играли в прятки. Конечно, мой Эрдель тоже участвовал. Но он «играл» для своей внучки, собаки. Первый дюйм был спрятан. Я решил схитрить и дал собаке команду «Найди» красавицу и был восхищен ее хитростью. Но ненадолго. Собака обшарила всю квартиру, терпя активные поиски, но никого не нашла. Наученный опытом, заметил, какое место собака прошла быстро, но не воткнула в него «пятку» (штора в одной из комнат). Нашел там девушку. Я пошел прятаться. Он спрятался за пальто, висевшем в коридоре, ноги — за сапогами, то есть совершенно незаметно по бокам. Я думал, что поиски затянутся, но нет. «Друхх» через 3 секунды после слов «я посмотрю», ткнулся в меня носом. Внучка искала где-то далеко. Несколько раз собака тянула меня за собой, отдавая тайники и приводя ко мне внучку. Так что я «провалил» всю игру в прятки. Абидна, Панимиш, играющие против одного. Сегодня вечером мы снова будем играть в прятки.
В Иркутской области из библиотек убрали «Карлсона», «Дюймовочку» и «Колобка»
В одном из региональных отделов народного образования считают, что эти книги отрицают семейные ценности и пропагандируют насилие
Москва. 26 марта. INTERFAX.RU — В Иркутской области книги «Карлсон», «Палетка», «Колобок» и ряд других запрещены для чтения детям и изъяты из библиотек из-за содержащейся в них вредной информации, сообщил советник президента РФ Владимир Толстой.
«Мне прислали из Иркутской области, Качугского района, приказ областного отдела народного образования, список литературы, полностью запрещенной для чтения детям всех возрастов, список вредных литературных произведений, запрещенных для распространения среди детей в соответствии с Федеральным законом № 436 о защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью», — сказал Толстой на круглом столе в Государственной Думе, посвященном роли литературы в патриотическом воспитании.
Он прочитал названия некоторых пунктов списка, объясняя, почему они вредны. Так, книга «Карлсон, который живет на крыше» содержит информацию, отрицающую семейные ценности и формирующую неуважение к родителям, а «Приключения Тома Сойера и Гекльберри Финна» содержит информацию, которая может вызвать у детей желание стать бродягами. «Сказка о золотом петушке» опасна из-за сцены убийства Додона петушком.
«Это не юмор, это книги, взятые из библиотек», — подчеркнул Толстой.
По словам Толстого, в список литературы, запрещенной для чтения детям до шести лет, вошли «Иван Царевич и Серый Волк» из-за сцен с кражей коня и Елены Прекрасной, и «Щелкунчик» из-за физического насилия над Колобком. Кроме того, из-за сцены нападения на терем лисы, волка и медведя, «Теремок» попал в опалу.
«Это не шутка, это учитель русского языка и литературы, который только что прислал меня», — вынужден был подчеркнуть советник, увидев реакцию участников встречи.
Детям до 12 лет было запрещено читать книгу «Волк и семеро козлят», так как она содержит описание смерти волка, а также «Гуси-лебеди» — из-за описания похищения детей гусями. Дюймовочка также попала в немилость окружного отдела народного образования — «из-за того, что Дюймовочку насильно посадили с мышонком и заставили выйти замуж».
«Это официальный документ! Поверьте, здесь нет ничего смешного, именно так понимают правоохранительные органы на местном уровне. Все, на чем выросли мы и наши дети, теперь запрещено для наших внуков», — сказал Толстой.
Сергей Степашин, президент Российского литературного союза, предложил законодателям быть более внимательными к своей деятельности.
«Каков закон — таков и ответ, я сам был законодателем и знаю, о чем говорю, надо также думать, когда принимаешь законы и кому эти законы попадают, я обращаюсь к законодателям, то, что у них есть, они просто не принимают в последнее время», — сказал Степашин.
Железная Дюймовочка: Скажите, вы все гордые мужчины, прежде чем отупеть? Джеки Пэн: Ну, что у тебя там опять? Крестьяне в зале снова заболели ?) Железный палец: Нет, папа дунул. Джеки Пэн: Ну, жги))) Железный палец: Я собирался взять гантели, штангу, колеса и заколотить тренажерный зал, чтобы они не мешали, я все равно занимаюсь только в зале. Два тюка весят около 70 фунтов. Не обращайте на них внимания, просто подайте на подъемник и погрузите в машину. Но тут мой отец выплывает из комнаты. Вы его помните? Джеки Пэн: Ну, я помню такого здорового, как дядя Айрон Дюймовочка: Да, килограмм 120 весом, но я с самого рождения не поднимал ничего тяжелее чайных чашек. Конечно, ему это не нужно, но он выходит со словами: «Академия, ты девушка, дай мне мужчину, он тебе поможет!». Iron Thumbelina: Да, черт возьми, я девушка, но у меня почти 70 фунтов сухих мышц при росте 160 см, и я качаю кенты уже долгое время! Железная Дюймовочка: В целом, у меня даже не было времени возразить. Будь он проклят за эти тюки, шут. В итоге он не только не поднял их, но и надорвал колено и сорвал поясницу. В тепл е-UP мне пришлось тащить его труп за ручки к кровати, как комок и скорую помощь. Джеки Пэн: олово. Железная Дюймовочка: Итак. Вы все такие? Jackie Pan: Yeah)))))
Эта история произошла около тридцати лет назад, в полутора сотнях километров от моего родного города, в Ташкенте. Потом мой дядя женился на вероломной женщине с ребенком. Почему тонко? Да, потому что все одинокие женщины с детьми коварны. Но женщины без детей также коварны. Я могу сказать следующее — она не мужчина. Ребенок этой женщины оказался милейшей, похожей на эльфа девочкой по имени Алёнка с большими голубыми глазами. Тогда она была всего на три года моложе меня, и что-то подсказывает мне, что она немного моложе меня сегодня. (c) Поэтому дядя взял девочку-эльфа в Ташкент. Надо сказать, что ничего странного в этом не было, жители нашего славного города ездили в столицу соседней республики, кто-то реже, кто-то чаще. В Ташкенте был цирк, было метро, магазин «Ганг» и знаменитый Алайский базар. Допустим, у нас тоже был базар, и даже не один. Но цирк, а тем более метро, для нас не такая уж и сказка. И вот, долетев до нужной станции, мои родственники всплывают под летним солнцем. А рядом с лотками — книги, и людей вокруг тьма. Ну, тогда, в конце концов, самой читаемой страной в мире было все — от Москвы до Кушки. А потом произошло то, о чем я, собственно, и пишу. Алёнка увидела чёрного человека. Настоящий чернокожий африканец! Я могу писать, как все в нашей стране, потому что в нашей стране нет расизма. Почему Алёнка так удивилась — любой неамериканец поймёт. Все очень просто — у нас в Шымкенте нигде не было негров! И впервые в своем детстве восьмилетняя девочка увидела представителя этой части человечества. Ее большие голубые глаза грозили покинуть границы, отведенные природой, но Алёнка, владея собой, сублимировала удивление под неожиданно другим углом. — Дядя Саша, можно я его понюхаю? — Кому? — дядя не понял, потому что вообще не обратил внимания на этого шоколадного кролика, так как искал глазами совсем другой объект — Негра — Алёнка не отставала. Потом дядя Саша заметил темнокожего спутника. И надо сказать, что встретить негра в Ташкенте в восьмидесятые годы было как доброе утро. Их было огромное количество в виде студентов и студентов-медиков. Соответственно, местные жители привыкли к ним, как, скажем, москвичи, и не проявляли особого внимания, чтобы косо посмотреть на него или скривиться. И африканские принцы чувствовали себя в столице Узбекистана непринужденно. Этот даже смотрел на книги на досках объявлений. — Ну что, дядя Саша?» — дядя потянул Алёнку за руку. «Иди понюхай, но будь осторожен», — разрешил он, да и кто откажет эльфу? А сам он остался в стороне, чтобы наблюдать и делать вид, что «эта милая девушка не со мной». Аленка смело с серьезным видом направилась к толпе людей, которые заразительно интересовались книгами. Смущенно подняв глаза, словно делая что-то предосудительное, эта Дюймовочка нашла среди множества рук смуглую женщину, приблизила к ней свой любопытный нос и, сделав с ней два коротких вдоха, поспешила обратно к дяде. Дядя заскулил, как лошадь: «Что, дядя Саша? — испуганно спросила Алёнка, её глаза снова напряглись, чтобы выйти за пределы бледности. — Хорошо? — Ее жалостливый взгляд заставил приемного отца немного успокоиться и успокоить воздушное существо. — «Ах, Алёнка, от тебя не негром пахло, а узбеком!» Она затрепетала ресницами и посмотрела в сторону, где только что, сгорая от стыда, проводила свой обонятельный эксперимент. Но она не осмелилась снова подойти к негру. Так что это осталось загадкой и для нее, и для нас,
чем пахнет черный человек.
«Почему прерии снова мечтают», часть вторая.
Наша строительная бригада разместилась на первом этаже школы, где шел ремонт, спортзал на основном этаже, девочки в кабинете домоводства и наша «ночная бригада», чтобы другие не мешали, в кабинете труда, где посередине были представлены шкафы для покраски стен, а в углу стояли фанерные станки для «Зарницы» и кривые лопаты для разгребания снега. Все номера выходили в общую комнату отдыха со столом для настольного тенниса. После конкурса политической песни Джон Каскад убедил огромную УВКА в пользу дома, мол, и она развила фантазию, чтобы самому не случиться и помогает познакомиться: страшно подойти и когда один Знаешь, что он умеет делать, так уже, так уже, так уже ничего, и так удалился, что не заметил, как долетел до стоящего напротив входа стула с кем-то висящим на спинке и лежащими на сиденье трусиками в цветочек. Толчком Джон вытащил ремень из штанов, надел стоящую рядом боковую косуху и связал передние и задние ноги вместе, пропустив ремень под полотном. Она показалась ему маленькой, и, завязав узлы на сырой нитке, он проложил ее хитрыми стежками между матрасом и простыней, вытащив конец наружу. Потом со скучающим видом сел за Вовкой, который смотрел в окно. Чебурашка, стоя на испачканном мелу, наблюдал за манипуляциями Джона, выжженными на толстой фанере, огромными ушами и глазами, его полные губы посылали весьма двусмысленный воздушный поцелуй каждому вошедшему.
Соловей подошел последним и увидел, что его стул занят чьей-то одеждой, он сидит на своей подкладке, ремень перетягивает, ноги согнуты, а на полу — задница. Решив, что это был несчастный случай, Славка выпрямил арки и снова сел. С тем же результатом. Затем он решил действовать более осторожно и, взяв раскладушку, повесил ее за задницу, осторожно присел и остался в позе орла над рухнувшей койкой. Перевернув его, он отвязал жгут и бросил его в открытое окно, что не вызвало никакой реакции у зрителей, внимательно наблюдавших за этим, поскольку жгут был неизвестно чей. Посидев немного, Славка разделся, взял книгу и забрался под одеяло. Джон начал постепенно развязывать узел веревки. Славка сначала был несколько обеспокоенно очарован, потом начал чесаться. Затем он резко встал и, подняв одеяло, начал рассматривать листья.
— Наверное, ты подцепил непослушную Мандавоську, помнишь, ты ходил к ней, когда у тебя болел живот? — предложил Джон. Галка была подопечной врача, и никто ее не любил. Злые языки говорили, что в ее градуснике вместо ртути — кусок проволоки, ровно 36,6, потому что отпустить ее с работы было нереально. Славка не реагировал на заботливые слова и снова лег. Джон снова потянул за нитку. Славка вскочил и стал трясти рукой простыню, снова лег, теперь лицом к стене. Нить Джона закончилась, и когда все решили «Финита ля комедия», фанера с блудным Чебурашкой упала с классной доски прямо на голову. Так как этого никто не ожидал, долго сдерживаемый рев смеха вырвался наружу, разъяренный Славка схватил Чебурашку и с размаху вмазал жидкостью по спине ни в чем не повинного Вовки. Грозный Вован забрызгал Славку и пролил бы чью-то кровь, если бы не крик Аркана: «Ребята, что это? Смотрите…!»
Славка, вырвавшись из крепких объятий Вовы, остался стоять на месте, остальные перешли на крик. — Что это делается!» Руки Аркаха театрально покалывало, «Мы тут Луиса Карпалана с Анжелой Дэвис горланим после работы в песне протеста, а он Хару сюда кладет и даже в мою кровать! На самом деле в Арканае лежал на спине, держа в руках книгу, Колька по имени Кока, а он крепко спал и улыбался. Ни наш смех, ни Аркашины крики его не разбудили. О Коке надо сказать отдельно, если бы тогда, читавший Толкиена, Колька имел бы совсем другое прозвище: Балин, Бомба или какой-нибудь Гимли, ибо он был очень невысокого роста, коренастый, с высоким лбом, курчавыми волосами и гречишным переходом в бороде. Он был старше многих в отряде, служил в армии (даже дослужился до сержантов) и попал в институт после подготовительной школы в рабочей зоне. Хотя по характеру он был больше похож на хоббита: дружелюбный, трудолюбивый, всегда готовый помочь, я думаю, он был одним из народов крайнего севера, но я могу ошибаться. Даже не на дюйм — Килоде Таня, которую он коснулся тем, что она была выше его на полголовы на протяжении всей миниатюры. Бригада столпилась вокруг спящего человека, все взгляды были прикованы к листьям, коварно поднимающимся над ним.
— «Странная штука жизнь, один гребаный чаевой, а другой Эммануэль с доставкой на дом», — философски заметил Вован.
— «Надо позвать ребят из спортзала, пусть посмотрят, что здесь делает наша любимица, — сказал Джон с присущей ему заботой о соседях, — и девочек позовем, пусть тоже посмотрят.
— А что звонить, мы сами пошли к ним и, схватив раскладушку с Колькой, потащили его к двери. По дороге кто-то вытащил у Кольки книгу и сунул ему в руки свечу. У ребят из спортзала с танком был Костя-Диабет (по названию группы, где он был солистом), который сразу же сам встал во главе группы. — И вот мы аккуратно поставили на теннисный стол, перетащили фикусы сюда, один справа, другой слева, поставили чудотворную икону на тумбочку Чебурашкина (я тут же зажег спирт из химического шкафа перед ним). Вы двое, быстро надели дорожные жилеты, строительные каски, взяли из-за угла автоматы и полезли голова на голову.
Сам он, исчезнув на минуту в туалете, где уборщица хранила свой инвентарь, появился в черном халате, подводной лодке с начертанным мелом крестом на лбу и жестянке на веревке с дымящимся в ней ватином. В руке он держал швабру, ударяя по ней так, что получалось нечто похожее на епископский посох. За ним стоял Джон Каскада с кистью и ведром воды. Между фикусами они натянули веревку и повесили на нее презервативы, взятые из тумбочки. Эта аллегория должна была означать, что покойного выгнали с работы. По собственной инициативе Вован надел плащ с капюшоном и, обогнув веревку, встал, как странствующий монах. Колька дал ему в помощь двух бойцов, пожертвовав одному из них свою палочку, а другому дал деревянную снеговую лопату, к которой прибил портрет Дарвина, или линии с траурным краем, которые он сам нарисовал углем, при этом приказал использовать лопату как сип, чтобы Вовке не было жарко. Решив, что предварительная подготовка завершена, они пошли звонить девушкам. Они стадом выскочили из дверей и подошли к столу: «О, что это у вас тут? — О, кто это? — Да что с ним такое? — Да что с ним такое? «
Колька отвечал на все вопросы медленно, один за другим, с томительной озабоченностью священника, помахивая кадилом: «У нас панихида по усопшим. — Его имя — слуга Божий Кока. — Он умер от непосильного труда, которому мы подвергаемся здесь, и от необузданной жизни. — Это его член!
Этот последний ответ явно не понравился дамам, и с возмущенным воплем они убежали в свою комнату, но вскоре вернулись, завернувшись в простыни, и, привалившись к стене, стали горестно икать: «Кто нас оставил, ведь, Волос, как же мы будем без тебя». Сцена была очень похожа на «Белое солнце пустыни», когда Абдул решил покончить со своими женами, если бы не смех, с которым девушки смотрели на мертвеца.
А расклад был такой: в середине перерыва, на теннисном столе, стояла кровать с покойником, рядом на тумбочке фанерный Чебурашка и спиртовая лампа, на голове почетный караул из автоматов, справа монах в капюшоне с бревиарием в руках (вернее, с книгой стихов Пушкина на коми языке), в сопровождении посоха и веера. Слева — Костя с кадилом и Иоанн с ковшом для помоев и кистью, которой он щедро окроплял всех собравшихся. Под раскладушку кто-то положил белые кроссовки покойного.
— Вот и умер раб Божий Кока, — торжественно провозгласил Костя и затем, слегка изменив вечернюю процедуру прощания с прошедшим днем, добавил, — и пошел он на хуй! — На хуй, на хуй, на хуй, — следуя неизменному ритуалу, торжественно произнесли бойцы.
Вова открыл книгу и низким басом начал читать отходы: — Дыр, гир, бирр, эльчердир. Невозможно было сказать, о чем были стихи «Нашего всего», то ли о старухе, с которой он так любил пить, то ли о царе Салтане, но они произвели сильное впечатление. По окончании молитвы Вован склонил голову в поклоне, и то же самое повторил боец, стоявший за ним со шваброй, крепко поцеловав Вовку в спину этой же шваброй. Вовка резко встал и стукнул репой по лопате, которую услужливо протягивал Дарвин. Чтобы избежать нового конфликта, Костя снова взял инициативу в свои руки: — Последняя мысль покойного на земле была (тут он замешкался и, не найдя нужного слова, просто указал на торчащий из-под простыни стояк), ой-ой-ой… одновременно он приказал всем нам (Колька сделал жест руками, словно лепил невидимый снежок), а. во! Плодитесь и размножайтесь!» — сказал он с облегчением. Словно в подтверждение его слов, на школьный двор, где они наблюдали за открытыми окнами ДК, вбежали две дворовые собаки, украдкой осмотрелись и, решив, что их никто не потревожит, одна залезла на другую и начала громко играть. Мужчины одобрительно застонали, дамы возмущенно завизжали, а Колька, вдохновленный успехом своей проповеди, тут же добавил: «Душа покинула бренное тело, но она остается с нами, указывая нам верный путь! Тут, к всеобщему изумлению, собаки поменялись местами: нижняя собака оказалась на вершине и так же ловко принялась обхаживать бывшую верхнюю собаку. По рядам сельчан прошел возмущенный ропот, но дамы были очень довольны и сразу заявили, что если это то, что завещал нам Колька, то они не против, так как это их не касается, разве что на следующий год они запишутся в другой стройотряд, с нормальными парнями. Даже Вован философски заметил из-под капюшона, что, похоже, покойный не так прост, как кажется всем нам. Потом кто-то не удержался и бросил в нетрадиционных собак кадилом, промахнулся, и они, уходя от опасности, лениво выбежали со двора.
То ли от удушливой вони горелого хлопка, то ли от кипящего, но преждевременно покинутого тела, душа решила вернуться. Покойный глубоко вздохнул, вытер лицо и, сильно чихнув, резко сел на кровати, как дама в гробу.