Владимир Маяковский — Сергею Есенину: Стих
Вы попали, как говорится, в другой мир. Пустота … Лететь, погружаясь в звезды. У вас нет ни аванса, ни пива. Трезвость. Нет, Есинин, это не насмешка. Комок в горле от горя — Не смейтесь. Вижу — Разбирают по косточкам, вытаскивают мешок. — Стоп! Бросайте! Ты что, с ума сошел? Дайте этому роковому мелу по щекам! Ну, вы знали, как согнуть то, что другой не знал, как. Почему? Для чего? В недоумении сморщилась. Критики ворчат: — Это … Да … А главное, не хватает чаш, в результате много пива и вина. к вашей битве. А какой сорт заливают в квас? Класс — Не пьет и дурак. Скажем, вам нужно будет прикрепить какую-либо настройку — это будет контент, подаренный премиумом. Вы бы писали строк по сто в день, утомительно и долго, как Доронин. И, на мой взгляд, они настолько сумасшедшие, что наложили на себя руки раньше. Лучше умереть от водки, чем от скуки! Ни цикл, ни пенис пениса не будут нам открыты. Возможно, если бы чернила были в «Англетере», не было причин резать вены. Подражатели были в восторге: на бис! Над ним он чуть ли не взвод репрессий устроил. Зачем увеличивать число самоубийств? Лучше увеличить производство чернил! Навсегда теперь язык в зубах закроется. Это сложно и не подходит для выращивания загадок. Народ, лингвист, погиб сонорный ученик Забулдыга. И они несут похоронный клочок поэзии, прошлого из погребения, почти не разворачиваясь. В горке глупые рифмы вождения — Станешь ли ты заслуженным поэтом? Мемориал еще не объединен для вас — где он, в бронзовом звоне или в гранитной черте?» — а посвящения и воспоминания о мусоре теперь посвящены латам памяти. Твое имя брызнет в платки, твое слово зажжет и выведет и снимет мертвого — под березой; « Ни слова, о други мои, ни гурьбой » Ну, чтобы по-другому говорить с этим самым Леонидом Лоэнгринычем! Я буду стоять здесь с грохочущим скандалистом: — Не позволю стихов и морщин! Распрощаться в нерасчлененной обороне, надуваясь от тем пиджачных поплавков, так что Коган, которого приветствовал пикот усов, рассеянно отвлекся. Дрейден еще ничуть не поредел. Есть много вещей — просто двигайтесь дальше. Сначала мы должны переработать жизнь после того, как мы превратились — Вы можете петь. Вот время — Тяжело перо, но скажите мне, увечье и увечье, где, когда, что великое избрано, чтобы сделать путь боле е-протопи и светлее? Слово — Командир рабочей силы. Март! Поэтому время рвется за ядрами. К старым временам, так что только путаница волос принадлежит ветру.
Для развлечений наша планета мало приспособлена. Необходимо разорвать радость грядущих дней. В этой жизни несложно измерить. Делать жизнь намного сложнее.
Анализ стихотворения «Сергей Есенин» Маяковского
Между В. Маяковского и С. Есенина были очень сложные и противоречивые отношения. Два великих поэта были прямо противоположны. Оба отмечали друг в друге наличие большого таланта, но постоянно высказывали взаимные замечания. После трагического самоубийства Есенина Маяковский серьезно пересмотрел свои взгляды. Он понимал, какое значение имеет «народный поэт» для всей русской литературы. Маяковский сам начал испытывать разочарование в социалистическом обществе, подвергаясь незаслуженным нападкам критики. Уход из жизни Есенина фактически сделал его единственным советским поэтом, осмелившимся открыто выражать свои взгляды, что привело Маяковского к одиночеству.
В поэтическом обращении к Есенину автор сразу же отмечает, что это не насмешка » над его памятью. Маяковский глубоко сожалеет, что его соавтор Перу «собственными костями трясет мешок». « Почему? Почему? » Поэт покончил жизнь самоубийством. В те годы (да и сейчас) эти вопросы интересовали многих. Маяковский решительно отверг версию о том, что Есенин довел себя до смерти алкоголизмом. Он признает этот страшный порок поэта, но не согласен с предлагаемыми методами его ликвидации. Многие обвиняли Есенина в необеспеченности творчества и утверждали, что необходимо привлечь его на сторону коммунизма. Маяковский справедливо сокрушается: «класс — Он и дурак не пьет». Они также предложили выбрать для поэта специального человека (разумеется, из органов госбезопасности), который бы контролировал его образ жизни. Но «такой сумасшедший», по мнению автора, даже скорее Есенина прижал бы к циклу. « Лучше умереть от водки, чем от скуки! ».
Маяковского раздражало внезапное появление огромного количества поклонников и подражателей поэта, которые делали из него мученика, страдающего от своих идей. Более того, большинство новообретенных апостолов самоубийства презрительно относились к Есинину, открыто называя его неудачником и алкоголиком. Маяковский отметил, что лучшим признанием было бы сооружение памятника Есенину, а слезливые стихи — это памятный обрывок » лишь оскорбление памяти поэта. Если бы Енин мог хоть на мгновение восстать из мертвых, при всей скорби, которую он «дряни» Поднимали бы « трехчастный свист бабушке и в Бога душу матери! ».
Автор прекрасно понимает, что Есенин принял судьбоносное решение под давлением терзавших его душу противоречий: « какой великий избрал путь … боле е-проторенный и боле е-светлый? ». Именно в этой слабости, неспособности выжить перед обстоятельствами он обвиняет поэта: « Не трудно измерить, сделать жизнь … боле е-трудной». Как показало время, сам Маяковский в итоге запутался в собственной жизни и повторил печальную судьбу Есенина.
Анекдоты про маяковского и есенина
Владимир Маяковский и Сергей Есенин в массовом сознании почему-то оказались самыми пламенными антагонистами двадцатого века. Это можно объяснить тем, что поэты были величайшими литературными деятелями своего времени, настолько они были непохожи друг на друга.
Существует множество легенд о поэтических (и не только) битвах Есенина и Маяковского. Один из них основан на реальной истории: в 1923 году оба поэта выступили на поэтическом вечере, посвященном открытию занятий в Литературно-художественном институте имени В. Я. Брюсов. А в конце мероприятия Маяковский и Есенин по очереди стали представлять свои работы, словно соревнуясь друг с другом. Прошло время, и этот эпизод стали пересказывать как напряженное противостояние между «последним поэтом деревни» и «первым поэтом революции», полное едких комментариев, резких высказываний и взаимной ненависти друг к другу, что очень далеко от истины.
Владимир Маяковский и Сергей Есенин в массовом сознании почему-то оказались самыми пламенными антагонистами двадцатого века. Это можно объяснить тем, что поэты были величайшими литературными деятелями своего времени, настолько они были непохожи друг на друга.
О поэтических (и не только) битвах Есенина и Маяковского ходит много легенд. Один из них основан на реальной истории: в 1923 году оба поэта выступили на поэтическом вечере, посвященном открытию занятий в Институте литературы и искусства. А в конце мероприятия Маяковский и Есенин по очереди стали представлять свои работы, словно соревнуясь друг с другом. Прошло время, и этот эпизод стали пересказывать как напряженное противостояние «Последнего поэта деревни» и «Первого поэта революции», полное едких комментариев, резких высказываний и взаимной ненависти друг к другу, что очень далеко от истины.
Маяковский был противником имажинизма, но не Есенин. Он определил его во враждебное литературное направление как талантливого поэта. «Мы часто ссорились с Есениным, резали его в основном из-за имажинизма, который рос вокруг него, — вспоминал он.
В мае 1922 года родился Есенин. «Из них всех останется только Есенин».
«Что ни говори, а Маяковского бросать нельзя. Он будет лежать в литературе с дневником, и многие будут об него спотыкаться», — уже сказал Есенин о своем «заклятом друге».
Судя по воспоминаниям Маяковского, в их отношениях были совершенно спокойные периоды: «Я встречался несколько раз в это время, встречи были элегические, без малейшей борьбы». Есенин даже почти присоединился к Леффу, но его остановил отказ Маяковского войти в союз всей группы имажинистов.
Писатель Матвей Ройзман рассказывал, что в редакции журнала «Новый мир» он наблюдал, как Маяковский громко хвалил стихи Есенина в секретариате, заканчивая свою рецензию фразой: «Смотрите, Есенин ни слова не сказал за то, что было сказано».
«Чертовски талантлив» — так говорил Маяковский о Есенине, по воспоминаниям поэта Николая Асеева.
Однако поэты действительно часто критиковали произведения друг друга: вступали в споры, обменивались саркастическими письмами и даже упоминали друг друга в эссе.